Известный теософ, член Теософского Общества Чарльз Ледбитер в своей книге «Учителя и Путь» приводит некоторые подробности уединенной жизни своего Учителя в Тибете:
«...Иногда он сидит в своем большом кресле, и, когда его люди видят его там, они знают, что ему нельзя мешать; они не знают в точности, что он делает, но они полагают, что он находится в состоянии самадхи. Тот факт, что жители Востока понимают этот вид медитации и уважают его, является, быть может, одной из причин, почему адепты предпочитают жить на Востоке, а не на Западе.
Таким образом, у нас получается впечатление, что большую часть дня Учитель спокойно сидит и, как мы сказали бы, медитирует; но в то время как с виду он спокойно отдыхает, в действительности он занят напряжённой работой на высших планах, манипулируя различными силами природы и изливая самые разные влияния одновременно на тысячи душ, ведь адепты – самые занятые люди в мире. Тем не менее, Учитель выполняет множество работы и на физическом плане – у него есть музыкальные сочинения, он пишет заметки и документы для разных целей. Он также весьма интересуется ростом физических наук, хотя это является, главным образом, специальностью одного из прочих Великих Учителей Мудрости.
Время от времени Учитель Кут Хуми выезжает на большой гнедой лошади, и иногда, когда у них есть совместная работа, его сопровождает Учитель Морья, который всегда ездит на великолепном белом коне. Наш Учитель регулярно посещает некоторые из монастырей, предпринимая иногда длительную поездку в уединенный монастырь на холмах. Поездки по делам являются как будто его главным физическим упражнением, но иногда Он гуляет с Учителем Джуал Кхулом, живущим в небольшой хижине, которую он построил собственными руками, совсем неподалеку от большого утеса, с которого открывается вид на озеро.
Иногда наш Учитель играет на органе, находящемся в большой комнате его дома. Орган этот сделан в Тибете под его руководством и представляет собой комбинацию фортепиано и органа с клавиатурой, которая применяется у нас на Западе. На нем Учитель может исполнять всю западную музыку. Орган этот, однако, не похож ни на один из известных мне инструментов, потому что он как бы двусторонний и играть на нем можно и из гостиной, и из кабинета. Главная клавиатура (или скорее три клавиатуры – большой орган, экспрессив и речитатив экспрессив хоры) находится в гостиной, а фортепианная клавиатура – в библиотеке. Этими клавиатурами можно пользоваться вместе и отдельно. На всем органе с педалями можно играть из гостиной, а если повернуть ручку, аналогичную ручке включения регистра, то с органом может быть соединен механизм фортепиано, и оба могут играть одновременно. С этой точки зрения фортепиано можно фактически пользоваться как дополнительным регистром органа. На той клавиатуре, которая находится в кабинете, можно играть, как на обыкновенном фортепиано, совершенно отделив его от органа, но посредством какого-то сложного механизма с этой клавиатурой можно соединить и хора органа, так что на нем можно играть и как на фортепиано в сопровождении органного хора, или, во всяком случае, с некоторыми регистрами органа. Возможно также, как я говорил, совершенно отделить эти два инструмента, и, имея по музыканту на каждой клавиатуре, исполнять дуэт фортепиано с органом. Механизм и трубы этого странного инструмента почти целиком занимают то, что можно назвать верхним этажом дома Учителя. Посредством магнетизма он привел его в связь с гандхарвами, или дэвами музыки, так что они помогают ему, когда он играет, и таким образом он получает комбинации звуков, никогда не слыханные на физическом плане, причем получается эффект музыки, производимый самим органом, как бы с аккомпанементом струнных и духовых инструментов.
В мире всегда поется песня дэв, она всегда звучит в ушах людей, но они не прислушиваются к её красоте.
Глухой рокот моря, вздох ветра в деревьях, грохот горного потока, музыка ручья, реки, водопада, которые, смешавшись с другими звуками, образуют могучую песнь жизни природы, но она – лишь эхо в физическом мире гораздо более великого звучания, Бытия дэв. Как сказано в "Свете на Пути":
"Только отзвуки великой песни достигнут твоего слуха, пока ты всё еще лишь человек. Но если ты будешь прислушиваться к ней, верно запоминая, так, чтобы ни одна из её мелодий не потерялась для тебя, и будешь стремиться познать от нее глубокий смысл окружающей тебя тайны, то со временем ты уже не будешь нуждаться в учителе. Ибо как индивидуальное имеет голос, так имеет голос и то, в чем индивидуальное существует. Сама жизнь ведет свою речь и никогда не замолкает. И этот голос – не крик, как вы, глухие, можете полагать – это песня. Узнай от нее, что ты часть гармонии, научись у нее следовать законам гармонии."
Каждое утро несколько человек – не ученики, а скорей, последователи приходят к дому Учителя и сидят на веранде и возле неё. Иногда он ведет с ними небольшую беседу вроде маленькой лекции; но чаще он занят своей работой и не уделяет им внимания, кроме ласковой улыбки, и они, по-видимому, одинаково удовлетворяются этим. Очевидно, что они приходят с целью посидеть в его ауре и выразить ему свое почтение. Иногда Он принимает пищу в их присутствии, сидя на веранде, окруженный толпой этих тибетцев и прочих людей, сидящих на земле со скрещенными ногами, но обычно он ест один за столом в своей комнате. Возможно, что он соблюдает правило буддийских монахов и не употребляет пищи после полудня – я не помню, чтобы видел его вкушающим пищу вечером; возможно даже, что он и не каждый день нуждается в пище».
Письма Эль Мории и Кутхуми к ученикам, причастным Теософскому движению, опубликованы в "Письмах Махатм" и других книгах. Некоторые из этих писем хранятся в отделе рукописей Британского музея.
Владыка Кутхуми поддерживает фокус в Шигацзе в Тибете, где, играя на великом органе, извлекает космическую гармонию священными огнями своего сердца. Этой небесной музыкой он шлет исцеление и мир по всему планетарному телу душам, находящимся в состоянии перехода (в частности, в смертный час), и ведет их в эфирные священнообители Великого Белого Братства для наставления в приготовлении к следующим земным жизням. Он вдохновляет архитекторов, поэтов и ученых, пробуждая мистическое воспоминание об их собственной душевной гармонии в небесной геометрии и ритме звезд.
Ниже мы приводим некоторые из воплощений Кутхуми:
Пифагор, ок. 582-ок. 507 гг. до н.э., греческий философ и математик, "прекрасноволосый самосец", почитавшийся сыном Аполлона. Помимо всего прочего у него был особый дар помнить все свои предыдущие воплощения. Вот что об этом пишут античные авторы:
«...О себе он говорил (по словам Гераклида Понтийского), что некогда он был Эфалидом и почитался сыном Гермеса; и Гермес предложил ему на выбор любой дар, кроме бессмертия, а он попросил оставить ему и живому и мертвому память о том, что с ним было. Поэтому и при жизни он помнил обо всем, и в смерти сохранил ту же память. В последствии времени он вошел в Евфорба, был ранен Менелаем; и Евфорб рассказывал, что он был когда-то Эфалидом, что получил от Гермеса его дар, как странствовала его душа, в каких растениях и животных она оказывалась, что претерпела она в Аиде и что терпят там остальные души. После смерти Евфорба душа его перешла в Гермотима, который, желая доказать это, явился в Бранхиды и в храме Аполлона указал щит, посвященный богу Менелаем, – отплывая от Трои, говорил он, Менелай посвятил Аполлону этот щит, а теперь он уже весь прогнил, оставалась только обделка из слоновой кости. После смерти Гермотима он стал Пирром, делосским рыбаком, и по-прежнему все помнил, как он был сперва Эфалидом, потом Евфорбом, потом Гермотимом, потом Пирром. А после смерти Пирра он стал Пифагором и тоже сохранил память обо всем вышесказанном». (Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. / Пер. и прим.М. Л. Гаспарова. Общ. ред. и вступ. ст. А. Ф. Лосева. (Серия «Философское наследие»). М., Мысль, 1979. 624 стр. – см. также http://krotov.info/lib_sec/05_d/dio/gen_09.htm , Глава 8)
О других необычных качествах Пифагора рассказывает Порфирий в своей книги «Жизнь Пифагора»
(http://krotov.info/lib_sec/05_d/dio/gen_09.htm) :
«...В один и тот же день он был и в италийском Метапонте, и в сицилийском Тавромении, и тут и там разговаривая с учениками; это подтверждают почти все, а между тем от одного города до другого большой путь по суше и по морю, которого не пройти и за много дней. Общеизвестно и то, как он показал гиперборейцу Абариду, жрецу гиперборейского Аполлона, свое бедро из золота в подтверждение его слов, что Пифагор и есть Аполлон Гиперборейский; а когда однажды друзья его, глядя на подплывший корабль, гадали, прицениваясь, о его товарах, Пифагор сказал: "Быть у вас покойнику!" – и точно, на подплывшем корабле оказался покойник. Бесконечно много и других рассказов, еще более божественных и дивных, повествуется об этом муже согласно и уверенно; короче сказать, ни о ком не говорят так много и так необычайно.
Рассказывают также и о том, как он безошибочно предсказывал землетрясения, быстро останавливал повальные болезни, отвращал ураганы и градобития, укрощал реки и морские волны, чтобы они открыли легкий переход ему и спутникам; а у него это переняли Эмпедокл, Эпименид и Абарид, которые тоже все делали подобное не раз, как это явствует из их стихов, – недаром Эмпедокл и прозван был Ветроотвратителем, Эпименид – Очистителем, Абарид – Воздухобежцем, как будто он получил в дар от Аполлона стрелу, на которой перелетал и реки, и моря, и бездорожья, словно бежал по воздуху. Некоторые думают, что то же самое делал и Пифагор, когда в один и тот же день беседовал с учениками и в Метапонте, и в Тавромении. А песнями, напевами и лирной игрой он унимал душевные недуги и телесные; этому он научил и своих друзей, сам же умел слышать даже вселенскую гармонию, улавливая созвучия всех сфер и движущихся по ним светил, чего нам не дано слышать по слабости нашей природы».
Еще юношей Пифагор общался с учеными и жрецами, страстно разыскивая научные доказательства внутреннего закона, открывшегося ему в размышлении о Деметре – Матери Земли. Поиски великого синтеза истины вели его сначала к известным в то время греческим философам (Ферекиду, Гермодасу, Анаксимандру, Фалесу и др.), а потом в храмы Египта, где он завоевал доверие мемфисских жрецов и со временем был допущен к мистериям Изиды в Фивах.
Когда азиатский полководец Камбис совершил жестокое вторжение в Египет ок. 529 года, Пифагор был изгнан в Вавилон. Здесь раввины открыли ему сокровенные учения, данные Моисею. Волхвы-зороастрийцы обучали его музыке, астрономии и священной науке призывов.
По истечении двенадцати лет Пифагор покинул Вавилон и основал братство посвященных в Кротоне – многолюдном дорийском портовом городе, ныне на юге Италии. Его "город избранных" был школой таинств Великого Белого Братства. В Кротоне тщательно отобранные мужчины и женщины следовали философии, основанной на математическом выражении вселенского закона, отображенного в музыке, ритме и гармонии жизненного пути, характеризующегося высокой дисциплиной. После пяти лет испытания молчанием "математики" Пифагора проходили серию посвящений, развивая интуитивные способности сердца, благодаря которым сын или дочь Бога могли стать, как говорится в "Золотых стихах" Пифагора, "бессмертным дивным Богом".
Пифагор давал свои наставления, скрытый от взоров учеников, говоря языком символов, полностью понятным лишь самым продвинутым посвященным. Наиболее значительной темой его наставлений было основополагающее понимание того, что число является как формой, так и сутью творения. Он сформулировал основные части евклидовой геометрии и развил астрономические представления, впоследствии приведшие к теории Коперника. Согласно хроникам две тысячи жителей Кротона оставили свой привычный образ жизни и собрались в пифагорейской общине под мудрым руководством Совета Трехсот – административного, научного, религиозного ордена, который впоследствии имел большой политический вес в Великой Греции.
Его доктрины оказали влияние на великое множество философов.
Пифагору – "неутомимому адепту" – было девяносто лет, когда Килон, которому было отказано в приеме в школу таинств, возбудил жестокое преследование философа. Представ перед судом Кротона, Килон вслух читал тайную книгу Пифагора "Hieros Logos" ("Святое Слово"), искажая и высмеивая учение. Когда Пифагор и сорок ведущих членов ордена собрались на совет, Килон поджег здание и все, кто находился там, за исключением двух человек, погибли. В результате этого община распалась и большая часть учения была утрачена. Тем не менее Учитель оказал влияние на многих великих философов включая, Платона, Аристотеля, Августина, Фому Аквинского и Фрэнсиса Бэкона.
Валтасар, первый век, один из трех волхвов (астрономов, адептов), последовавших за звездой (Я ЕСМЬ Присутствием) Сына-Младенца, рожденного Девой Марией и совершивших путешествие с Востока, дабы воздать ему честь. Есть предположения, что он был царем Эфиопии и принес Христу богатство своей страны – дар ладана.
Святой Франциск Ассизский, ок. 1181-1226 гг., Италия. Основатель Францисканского ордена, божественный нищий, отказавшийся от семьи и богатств и обручившийся с "госпожой Нищетой". Первый святой, получивший стигматы.
|
Святой Франциск Ассизский – один из самых знаменитых христианских святых; возможно, самый привлекательный и, безусловно, самый популярный среди некатоликов и, что самое удивительное, даже среди атеистов.
Образ святого Франциска на протяжении 800 лет был притягателен для людей самых разных взглядов: церковных иерархов и мыслителей, королей и революционеров; в нем видели родоначальника субъективизма и индивидуализма, предвестника Ренессанса, реформатора, социалиста, первого хиппи, борца за охрану окружающей среды и романтического героя. И это при том, что в жизни самого Франциска Ассизского, по сути, не было ничего, кроме точного следования христианскому идеалу и подражания Христу.
Говорят, что именно святой Франциск привнес в мрачное аскетическое христианство раннего средневековья дух радости. Это не совсем верно: радость благодарности Творцу, радость Воскресения изначально присутствовали в христианстве. И в восточном – у Климента Александрийского, Иоанна Златоуста, и в западном – к примеру, у святого Бенедикта. Франциск Ассизский не изобрел ничего, что явилось бы открытием для христианства, и тем не менее без него христианство никогда не стало бы таким привлекательным для миллионов верующих, каким оно есть сегодня.
Франциск (Франческо) Бернардоне родился в 1181 (или 1182) году в Ассизи в семье торговца тканями и провел свою юность беззаботно и весело. В 24 года он услышал в церкви святого Дамиана голос Христа, призвавший его к служению, – по крайней мере, так рассказывают составители его житий. Юноша оставил семью и начал жить в бедности, ухаживать за прокаженными и восстанавливать разрушенные церкви. 24 февраля 1209 года на мессе в день святого Матфея ему было откровение, что его призвание буквально следовать Евангелию – и одинокий отшельник стал странствующим проповедником. У него появились спутники. Он дал им устав евангельской жизни, который в 1210 году одобрил Папа Иннокентий III. Так в средневековой Европе возник еще один монашеский орден. Святой Франциск проповедовал, совершал чудеса, подобно многим другим христианским святым, и умер, страдая от уже начинавшегося забвения его заветов.
Так в чем же его необычность и что принесло добровольному бедняку из Ассизи такую славу? Можно вспомнить, что святой Франциск положил начало деятельному монашеству – миссионерству; что францисканская духовность наполнила содержанием искусство раннего итальянского Возрождения и прежде всего Джотто; что его «Гимн Солнцу» стал первым стихотворением на итальянском языке, давшим толчок развитию поэзии на национальных языках и вдохновившем великого Данте. Но, возможно, главное, что сделало личность святого Франциска столь притягательной – это та удивительная атмосфера любви, добра и простоты, которую он сумел создать рядом с собой при жизни и которая так ясно передана его современниками в сохранившихся жизнеописаниях. Особенно самом знаменитом из них – «Цветочках святого Франциска Ассизского» («Цветочки святого Франциска Ассизского», М., «ЭКСМО-Пресс», 2000 г.).
Господь открыл святому Франциску божественное присутствие в "брате-солнце" и "сестре-луне" и наградил его за преданность стигматами распятого Христа. Молитва святого Франциска известна по всему миру, ее читают люди, принадлежащие к любой религии:
Господи,
Сделай меня орудием своего мира,
Там, где ненависть, дай мне сеять любовь,
Где обида – прощение,
Где сомнение –веру,
Где отчаяние – надежду,
Где тьма – свет,
Где скорбь – радость.
О, Божественный Владыка,
Сделай так, чтобы я не столько
Искал утешения, сколько утешал;
Не столько искал понимания, сколько понимал;
Не столько стремился быть любимым, сколько любил.
Ибо отдавая, мы получаем,
Прощая, получаем прощение сами, и
Умирая, рождаемся к Жизни вечной.
Шах Джахан, 1592-1666 гг., император Индии из династии Моголов. После смерти отца Джахангира он наследовал трон и частично восстановил благородную этику своего деда Акбара Великого. Во время его правления величие Моголов достигло апогея, и Индия пришла к бурному развитию в искусстве и архитектуре, примером чему является Тадж-Махал, воздвигнутый в его столице Агре. Деньги из имперской казны Шах Джахан тратил на музыку, живопись и строительство величественных монументов, мечетей, общественных зданий по всей Индии, некоторые из которых можно увидеть и сегодня.
|
